Как умирала станция "МИР"

Людьми подлинного таланта называл в свое время Сергей Павлович Королев разработчиков космических кораблей и ракет и просил рассказывать о них как можно больше подрастающему поколению. Да мы бы и рады, как говорится, однако из-за секретности их деятельности не все таланты были доступны для общения с прессой.

Сегодня согласие на первое газетное интервью дал один из самых «закрытых» в свое время российских учёных — академик РАН Николай Аполлонович АНФИМОВ. Он тот, кто участвовал в испытании кораблей «Восток» и «Союз», в создании космического комплекса «Энергия — «Буран», тот, кто знает все о теплозащите и теплопроводности кораблей и спутников, а также именно он успешно продлевал срок работы станции «Мир», которая отработала в пять раз дольше отведенного ей времени.
Большую часть своей трудовой деятельности академик посвятил ЦНИИ машиностроения — головной научной организации Госкорпорации «Роскосмос», где работает с 1974 года, а с 2000 до 2008 года он был ее генеральным директором. Не разрывает ученый контактов и со своей Альма-матер — университетом МФТИ, где учился и где до сих пор числится почетным профессором.
Вот с того, как шел Николай Аполлонович Анфимов к космическим высотам, мы и начинаем наш разговор, сидя у него дома за чашкой ароматного кофе, который приготовила нам его верная спутница жизни, супруга Анна Дмитриевна.


Николай Анфимов. Фото из личного архива

Что мальчишек влечет в науку

— Николай Аполлонович, как вас, сына специалиста в области мясной промышленности (Аполлон Анфимов в 1930-е годы преподавал в Московском химико-технологическом институте мясной промышленности), вдруг потянуло к ракетам?
— Если заглянуть в далекое детство, у меня было много увлечений. Это и спорт, в котором я мог бы добиться больших успехов (побеждал на Московских городских соревнованиях школьников по прыжкам с шестом и в многоборье), и фотография, которой я занимался в Доме ученых. Очень любил снимать с необычных ракурсов, порой рискуя свалиться с большой высоты, таких сейчас называют экстремалами. Один мой снимок-пейзаж, сделанный на Кавказе с перил жиденького мостика, перекинутого через бурную горную речушку, красовался на выставке в Доме ученых.


Николай Анфимов с детства увлекался фотографией. Фото из личного архива
Но все же школьные предметы — математика, физика и химия перевесили все остальные интересы. Есть такое понятие — спортивный азарт. Так вот этот азарт будущий академик, обладатель первых разрядов по волейболу, теннису, баскетболу, легкой атлетике перенес из спорта в науку. Ему нравилось участвовать в олимпиадах, получать дипломы и грамоты.
— Помню, как-то мне подарили за участие в очередной олимпиаде редкий двухтомник трудов Д. И. Менделеева, — вспоминает Анфимов, — это еще больше подстегнуло меня к учебе. Ну а позже, уже в старших классах меня увлекла ядерная физика.
Дети, выросшие в мирное время, мечтают о далеком космосе, о встрече с инопланетянами… Для детей войны, к которым относился и Николай Аполлонович, главной мечтой был мир, усиление могущества своей страны. Отсюда и огромный интерес к ядерной физике, атомной бомбе, проснувшийся в период становления. Американцы тогда как раз объявили о создании атомной бомбы, и Николай не пропускал ни одного сообщения на эту тему, выискивал скудную переводную литературу, создавал личную библиотеку об истории разработки ядерного оружия. Поэтому, когда после школы возник вопрос: «куда поступать», для Анфимова вариантов не было — только Физтех — самый передовой вуз, который играл главную роль в прикладной науке того времени, вуз, воспитавший в своих стенах целую плеяду замечательных ученых. Конкурс туда был сумасшедшим, но медалиста Анфимова все-таки приняли.
— Меня подкупила в МФТИ удивительная для тех времен атмосфера свободомыслия. На нас никто не давил, мы сами выбирали, на какие лекции ходить, а какие пропускать, — все это позволяло спокойно концентрироваться исключительно на науке и научных результатах, — говорит ученый.
— Если вы думаете, что они гуляли, пропуская лекции, то ошибаетесь, — добавляет Анна Дмитриевна. — В то время я уже была знакома с Николаем Аполлоновичем и могу сказать, что он посвящал учебе почти все свое время. Когда в учебном заведении выключали свет, студенты сидели с книгами на освещенных лестничных площадках, на подоконниках.


Анна Анфимова. Фото из личного архива
— Первым вашим преподавателем был Георгий Иванович Петров — специалист по теплотехнике, соратник Королева, каким он вам запомнился?
— Георгий Иванович был абсолютно демократичным академиком, абсолютно! Мудрый, деликатный наставник, который увлекал студентов наукой и был с ними очень честен. Именно он в 1961 году раскрыл нам, людям, уже тогда приближенным к космонавтике, «страшную тайну» о том, что готовится полет человека в космос и что именно Юрию Гагарину доверена эта ответственная миссия.

Жертвенный слой

— После учебы вы пришли в НИИ тепловых процессов (сегодня это Центр им. Келдыша). Вы застали его первого директора Мстислава Келдыша?
– Я появился в НИИТП, когда его уже избрали президентом Академии наук СССР, это был последний год его руководства институтом, и он очень редко там появлялся. Но мне повезло, я все-таки встретился с ним на своем первом научно-техническом совете. Обсуждали отработку крылатой ракеты. Мстислав Всеволодович произносил речь, как вдруг один из участников совета уличил его в том, что несколько дней назад тот утверждал прямо противоположное… На что Келдыш абсолютно спокойно ответил: «А вы что, отказываете мне в праве поумнеть?». Я считаю, что успех бурного развития нашей ракетно-космической техники в те годы — это его заслуга. Именно он с высоты своего положения в АНСССР поддерживал перспективные проекты Сергея Королева.
— Над чем вы работали в институте?
— Работать я начал, уже учась в МФТИ. Академик Петров подсказал мне идею исследовать процесс входа метеорных тел в атмосферу. Потом уже в НИИТП я продолжил эту тему. Вопрос обеспечения защиты ракетных систем от разрушения при входе в плотные слои на большой скорости очень остро стоял тогда перед нашей космической промышленностью, ведь надо было срочно защищать пилотируемую часть космического корабля, который во время посадки, при входе в атмосферу Земли летел со скоростью до 10 км/с. Температура ударного слоя воздуха перед ним доходила до 15 тысяч (!) градусов.
— И что же вы придумали?
— Мы придумали композитное покрытие из так называемых «жертвенных» слоев, которое частично разрушается при таких температурах с поглощением тепла. Огромный тепловой поток, который подходит к аппарату, расходуется на разрушении этих слоев. Наш успех долго не могли повторить на западе. До сих пор именно на наших кораблях астронавты из США и Европы летают на орбиту.
— В 1974 году вы перешли на работу в ЦНИИмаш, сфера вашей деятельности расширилась?
— Я не прекращал исследований по тепловым режимам летательных аппаратов, выпустил по этой теме «Руководство для конструкторов», по которым до сих пор работают современные специалисты. Но параллельно вел и другие направления. Мы создали в ЦНИИмаш уникальную экспериментальную базу, где в аэродинамической трубе и на других моделирующих космическую среду установках исследовали на прочность орбитальные станции, межпланетные космические аппараты, ракета-носители «Энергия», аэрокосмический корабль «Буран». Впервые в нашем институте была создана уникальная аппаратура для ведения наблюдения из космоса в ультрафиолетовом диапазоне волн.
Среди многочисленных наград в арсенале академика — орден Трудового Красного Знамени, высшая государственная награда Франции для иностранцев — орден офицера Почётного легиона. Одна из Госпремий была вручена за обеспечение длительной эксплуатации и поддержания космических станций «Салют» и «Мир». А позже Николай Аполлонович вошел в баллистико-навигационную группу, которая определяла район затопления станции «Мир» в Тихом океане.
— Вам не жалко было «Мир»?
— Не то слово! Вы знаете, что изначально эта станция была рассчитана всего на три года эксплуатации. Максимум, что планировалось из нее «выжать», это пять лет. Однако благодаря по-хозяйски бережному отношению и целенаправленной работе по продлению ресурса, станция «Мир» просуществовала 15 лет (!).
— В чем именно там была проблема?
— Разрушался верхний слой ее теплозащиты. На его глубине температура оставалась еще приемлемая, но снаружи ситуация была критической. Потом начало выходить из строя оборудование. Станция снижалась гораздо быстрее обычного и грозила падением на любой район земного шара. Поэтому, по заключению специальной комиссии, было принято решение: пока станция ещё управляема, ее необходимо спустить с орбиты и затопить в океане.

Не важна победа, не нужен космос...

Несмотря на то, что супруг практически жил на работе, Анна Дмитриевна сумела смириться и с его последующим назначением директором ЦНИИмаш.
— Произошло это в 2000-м, космос стал не нужен нашей стране, — говорит она. Чтобы сохранить институт, Коптев (Юрий Коптев, который был тогда генеральным директором Российского космического агентства- Н.В.) предложил кандидатуру Николая Аполлоновича. Николай Аполлонович согласился принять эту непростую должность… Приходил со службы и падал. Спал по три часа и снова — на работу.
Несмотря на тяжелое положение, отсутствие денег (зарплату даже директору задерживали по 4 года), академик Анфимов не забывал про коллег, помогал всем, чем мог. О благодарности пенсионеров, которым сохранили медицинское обслуживание, и говорить не приходится! Мало кто сейчас вспомнит, но в ельцинские годы не принято было пышно отмечать День победы, а Николай Аполлонович решил поздравить ветеранов предприятия, устроил для них вечер.
— Сколько потом неприятностей было. Его обвиняли в «не целевом расходовании средств»! — вспоминает Анна Дмитриевна. — Налоговики ходили целыми делегациями, хотя сами тогда праздновали 7-летие налоговой службы в Концертном зале «Россия»…. Значит, великая Победа, по их мнению, была куда менее значительным событием?


Николай Анфимов с известным астронавтом Томасом П. Стаффордом во время их сопредседательства в Совместной комиссии Консультативно-экспертного совета ГК «Роскосмос» и Консультативного комитета NASA. Фото из личного архива
В общем, 2000-е годы для ЦНИИмаша были годами выживания, финансирование, по словам Анфимова, уменьшилось в 30 раз. И одному ему, наверное, известно какими жертвами коллективу удалось спасти тогда уникальную аэрогазодинамическую базу, технический шедевр, позволяющий стране до сих пор проводить испытания любых изделий ракетно-космической техники. Катастрофы, к счастью, не случилось, Россия ценой усилий таких людей, как Николай Аполлонович Анфимов, все же удержала лидирующее положение на рынке космических услуг.

Самый теплый дом

Листая с четой Анфимовых их семейный фотоальбом, в котором, конечно же много фотографий главы семьи на всевозможных конференциях, с американскими коллегами, с космонавтами, находим и совершенно домашние фотографии. Вот Николай Аполлонович совсем еще молодой с несколькими ведрами грибов. Улыбается.


Тихая охота удалась. Фото из личного архива
— Любите собирать грибы?
— Нет, совсем не люблю. Друзья в конце сентября затащили в лес под Шатуру (смеется), а улыбаюсь я на снимке, потому что эта мука закончилась.
— Вы думаете нам часто удавалось так выбираться? — вступает в разговор супруга академика. — У него в голове всегда была одна работа. Все хозяйство лежало на моих плечах. Но наш дачный дом на участке, выделенном институтом, он построил собственными руками.
— С использованием принципов космической теплоизоляции?
— Конечно! Правда, перед тем как строить, нам пришлось собственноручно осушать заболоченный участок… Но дом действительно получился очень теплым и уютным.
В этом году супруги Анфимовы отметили 60-летие своей семейной жизни.
— Есть ли среди детей-внуков продолжатели космической стези?
– Нет. Сын больше 20 лет работает заместителем директора Музея МХАТ, — говорит Анна Дмитриевна. — Внук окончил институт связи и Российский экономический университет имени Г.В. Плеханова — факультет «Финансы и кредит», в настоящее время работает заместителем генерального директора одной крупной фирмы.


Внук Николай Анфимов не пошел по стопам деда. Во время учебы на экономиста подрабатывал манекенщиком в модных журналах. Фото из личного архива
— Чтобы вы сегодня хотели пожелать подрастающему поколению?
— Не растрачивайте свою жизнь по пустякам. Только вы можете продолжить тот прорыв в космос, который был сделан в 50-60-х годах прошлого столетия. От вас зависит, по какому пути развития пойдет великая Россия. Примерно так звучат слова из песни Людмилы Гурченко в одном известном кинофильме: «Стоять стеной, опасность чувствовать спиной, и Бог вам в помощь»!
Совсем недавно Анфимову Николаю Аполлоновичу была вручена правительственная премия имени Ю.А.Гагарина за организацию разработки и создания ракетно-космической техники, использования результатов космической деятельности на базе системы космических средств двойного назначения.