А почём нынче... люди? Сколько стоили крепостные

Когда мы сегодня говорим о ком-то «мой дорогой человек», то имеем в виду не денежный эквивалент, а свое теплое отношение и ничего более. Но так было не всегда, и определения «дорогой» и «дешевый» когда-то говорили еще и о реальной цене живого человека.
Крепостной строй — это позорное явление в российской истории, которое позволяло относиться к людям как к товару и измерять их ценность в рублях и копейках, щенках борзых собак, лошадях и даже свиньях.

Сейчас вопрос о том, сколько стоит человек, вызывает затруднение, но 100−200 лет назад на него без затруднений ответил бы каждый. Работорговля в России официально прекратилась в 1861 году, когда была проведена крестьянская реформа, а выкуп людей на волю прекратили за год до этого, когда стало известно, что скоро все крестьяне получат свободу.

За время существования крепостного права, с XI по середину XIX столетия, цена на крестьян и правила их продажи менялись множество раз. Например, в 1782 году девочка в возрасте 1 год стоила всего 50 копеек, что по актуальным для того времени ценам было дороже свиньи, но немного дешевле старой лошади.
А вот специалисты ценились гораздо выше — цены на парикмахеров, поваров, кузнецов и тех, кто годился в рекруты, была в сотни раз выше цен на маленьких детей. Даже с приходом Эпохи Просвещения, когда везде, в том числе при императорском дворе, не умолкали высокопарные разговоры о гуманизме, рабовладельческий рынок империи жил своей жизнью. Академик В. Ключевский писал по этому поводу:
В царствование Екатерины еще больше прежнего развилась торговля крепостными душами с землей и без земли; установились цены на них — указные, или казенные, и вольные, или дворянские. В начале царствования Екатерины при покупке целыми деревнями крестьянская душа с землей обыкновенно ценилась в 30 руб., с учреждением заемного банка в 1786 г. цена души возвысилась до 80 руб., хотя банк принимал дворянские имения в залог только по 40 руб. за душу. В конце царствования Екатерины вообще трудно было купить имение дешевле 100 руб. за душу. При розничной продаже здоровый работник, покупавшийся в рекруты, ценился в 120 руб. в начале царствования и в 400 руб.
Свою работу о крепостном праве историк издал спустя столетие его отмены, используя в качестве источников мемуары и газетные объявления. Но история сохранила и немало описаний конкретных случаев продажи.

В 1782 году, при Екатерине II, была проведена опись имущества некоего капитана Ивана Ивановича Зиновьева, задолжавшего капитану второго ранга Петру Андреевичу Борноволокову и не сумевшему рассчитаться. Судебные чиновники не упустили ничего и описали все — от мелкой кухонной утвари до каждого крепостного. Вот отрывок этой позорной описи:
Во оном дворе дворовых людей: Леонтий Никитин 40 лет, по оценке 30 р. У него жена Марина Степанова 25 лет, по оценке 10 рублей. Ефим Осипов 23 лет, по оценке 40 р. У него жена Марина Дементьева 30 лет, по оценке 8 рублей. У них дети — сын Гурьян 4 лет, 5 рублей, дочери девки Василиса 9 лет, по оценке 3 р., Матрена одного году, по оценке 50 к. Федор 20 лет по оценке 45 руб. Кузьма, холост, 17 лет, по оценке 36 рублей. Дементьевы дети. У Федора жена Ксенья Фомина 20 лет, по оценке 11 рублей, у них дочь девка Катерина двух лет, по оценке 1 руб. 10 к. Да перевезенный из Вологодского уезда из усадьбы Ерофейкова Иван Фомин, холост, 20 лет, по оценке 48 рублей. Девка Прасковья Афанасьева 17 лет, по оценке 9 рублей.

Рядом, другим абзацем, сухим канцелярским языком буднично перечисляется домашняя животина:
В оном дворе скота: мерин рыжий, летами взрослый, по оценке 2 рубля, мерин пегий 12 лет, по оц. 1 руб. 80 коп., мерин чалый 9 лет — 2 руб. 25 коп., мерин рыжий 5 лет — 3 руб. 50 коп., кобыла вороная, летами взрослая — 75 копеек; кобыла чалая, летами взрослая — 95 копеек. Рогатого: 6 коров, каждая корова по 2 рубля 10 коп., по оценке на 12 руб. 60 к., 7 подтелков, каждый по 25 копеек, по оценке 1 руб. 75 коп.
Стоит сразу отметить, что цены по тем временам неважные. Очевидно, большую роль сыграло то, что имение и приписанные к нему люди находятся в захолустном Чухломской округе, в волости Великой Пустыни. Расположение поместья играло большую роль при оценке имущества, как и сейчас.
Чем ближе имущество находилось к столицам, тем выше оно ценилось. Самые высокие цены на крепостных были в поместьях под Санкт-Петербургом и Москвой, а также на людей, проживающих с хозяином в этих городах. Играла роль на формирование цены насыщенность рынка предложениями, состояние «товара» и, разумеется, его профессиональные навыки.

Повар высокого уровня мог стоить несколько тысяч рублей, а за опытного цирюльника давали тысячу и более. Но больше всего ценились крепостные, имевшие склонность к коммерции. Эти люди торговали, проявляя смекалку и трудолюбие, а их барин получал с них солидный оброк.
В отдельных случаях один такой торговый мужик приносил дохода как целое поместье. Немудрено, что с ними помещики не хотели расставаться ни на каких условиях. Торгующему крепостному также было проще заниматься бизнесом — весь спрос был не с крепостного, а с его хозяина. Поэтому такой купец мог не бояться набегов чиновников и смело вел свое прибыльное дело.
Многих крепостное положение не только не тяготило, но и наоборот было настоящим благом, позволившим заработать солидный капитал. Но с ростом оборотов росли и аппетиты барина, поэтому часто оброк начинал негативно влиять на дело. Не желая отдавать оборотные средства помещику-трутню, торговый крестьянин старался выкупить себя и свою семью из неволи и стать вольным купцом.

К сожалению, такой поворот очень редко устраивал рабовладельца, который не хотел терять солидный «пассивный доход» ни при каких обстоятельствах. Известен случай, когда крепостной предложил выкупить себя за 5 тысяч рублей, огромные для Российской империи деньги. На это заманчивое предложение помещик ответил: «И думать забудь», поэтому сделка не состоялась.
Но знала история и случаи, когда хозяин крепостных соглашался отпустить торговца и его семью на волю. Часто сумма, названная барином, была астрономической. Один из крестьян выкупил себя, свою жену и детей за 25 тысяч рублей! За эти деньги вполне можно было приобрести имение с множеством крепостных душ и скотом.
Бывало и так, что проигравшийся в карты или крупно задолжавший помещик сам предлагал крестьянам выкупить себя на волю. Во время царствования Екатерины II князь Репнин как-то собрал своих крестьян и объявил им, что готов отпустить на волю всех сразу. Для этого крепостные должны были передать ему сумму, из расчета 25 рублей за одного жителя деревни, невзирая на возраст и пол. Крестьяне посовещались между собой и ответили отказом, о котором потом много раз жалели.

Продавали крепостных разными способами, но чаще всего встречались домашний и ярмарочный способы. В первом случае продажа происходила в имении продавца, а уже затем регистрировалась в государственной канцелярии с выплатой положенной пошлины.
Если планировалось продать крестьян оптом или объявления в газете не давали должного эффекта, крестьян передавали специальному маклеру, который отправлялся с ними на ярмарку. Одной из крупнейших площадок, где продавались люди, была знаменитая Нижегородская ярмарка, самая большая в России.
После смерти императрицы Екатерины на продажу крестьян начали накладывать некоторые ограничения. Например, император Александр I своим указом запретил размещать объявления о купле-продаже крепостных в печатных изданиях. Это произошло в 1801 году, за 60 лет до полной отмены крепостного права.
Это не помешало и далее торговать людьми с использованием газет. Чтобы не нарушать закон, в объявлениях указывалось, что крепостные не продаются, а сдаются в аренду. Продавец и покупатель отлично понимали друг друга и при встрече происходила настоящая продажа.

В 1808 году был введен запрет на продажу крестьян на ярмарках, а в 1833 году, при Николае I, запретили при продаже крепостных разлучать семьи. В 1847 году у многих появился шанс получить волю — новый закон официально разрешал крестьянам выкупать себя по оценочной стоимости у барина, который обанкротился.
На покупку людей также вводились ограничения. Например, в 30-х годах XIX века крестьян запретили приобретать дворянам, не имеющим собственной земли, чтобы снизить вероятность спекуляции крепостными, которая в то время процветала.