Король Артур — а был ли он?

Король Артур — фигура совершенно необыкновенная. Для любого англичанина его существование не поддается никакому критическому осмыслению. Сомневаться в том, что король Артур существовал, — это все равно что сомневаться, например, в существовании князя Владимира Красное Солнышко или любого другого князя, упомянутого в летописях.

1. Упоминания о короле Артуре

Когда мы начинаем разбираться, был ли Артур на самом деле, не является ли этот персонаж мифом, то приходится осознать, что у его существования есть два основных источника. Первый источник — косвенное упоминание в рукописи VI века, принадлежащей перу латинского хрониста Гильдаса. Он повествует о некоем кельтском вожде, который одержал значимую на тот момент победу над саксами в битве на горе Бадон. Такой кельтский вождь, безусловно, существовал, потому что в V веке, когда римляне окончательно ушли из Британии, на их место хлынул поток саксов. Кельты сопротивлялись как могли, и один из вождей кельтского сопротивления того времени, возможно, и стал прообразом Артура.
Вообще за этой фигурой тянется довольно длинный летописный шлейф. Можно упомянуть «Хронику» Уильяма Малмсберийского 1125 года, тексты Ненния, Беды Достопочтенного и так далее.
А вот существенно позже, когда необходимо было выстроить культурную легитимность династии Плантагенетов, Гальфрид Монмутский в своей «Истории британских королей» выстроил уже целый легендариум. В своей летописи Гальфрид Монмутский уже не довольствуется безымянным вождем, а, напротив, делает Артура королем.
Второй источник образа короля Артура — это кельтские мифы. В первую очередь здесь надо вспомнить «Плавание Брана, сына Фебала» и «Мабиногион». В обоих случаях можно усматривать ряд параллелей с артуровскими сюжетами. Есть также и валлийская поэма «Гододдин», где упоминается военачальник Артур. Хотя нельзя исключать и позднейшую вставку имени в текст.

2. Происхождение имени короля

Есть четыре версии происхождения и обозначения этого имени. Самая радикальная версия возводит имя «Артур» к праиндоевропейскому языку, «ара» — «землепашец». Конечно, здесь имеется в виду не просто род занятий. В конце концов, герой русского эпоса Илья Муромец также был землепашцем. Кроме того, вспоминается и поэма Уильяма Ленгленда «Видение о Петре Пахаре» (XIV век). Вторая версия говорит о кельтском «артос» — «медведь». Здесь мы вступаем в совершенно невероятное поле общеевропейского тотема. Медведя признавали своим покровителем и славяне, и англосаксы. Доказательством могут служить два факта. Само слово медведь (искаженное «ведмедь», «ведающий мед») представляет собой иносказание, кеннинг для существа, чье истинное имя находилось под запретом. Применительно к англичанам достаточно вспомнить название эпической поэмы «Беовульф», которое можно перевести как «волк пчел», то есть это все тот же медведь.
Получается, что имя Артур, этимологически связанное с «медведем», логично встраивается в архетип могущественного тотема, охраняющего Англию.
Третий аспект имени, если брать родственный ирландский, это «арт» — «камень». На этот раз мы вспоминаем Петра, как краеугольный камень.
Есть еще и четвертый вариант. Если углубиться в исследование этого имени, можно вытащить два корня: часть имени, которая созвучна кельтскому «очень», и вторая часть «черный». «Очень черный» — это кеннинг для ворона, а ворон — птица необычная, сакральная.
Мы не будем вспоминать о воронах, которые сопровождают Одина. Мы снова вспомним о плавании Брана. Имя Бран тоже означает «ворон». Плавание Брана предполагает путешествие героя в иной мир. Точно так же Артур уплывет на остров Авалон. Более того, Брана хоронят под холмом, который заставляет вспомнить Тауэрский холм в Лондоне. А Тауэр охраняют вороны. Есть поверье, что Британия существует, пока существуют эти вороны.
Таким образом, мы четко понимаем, насколько Артур мифологичен и насколько глубока связь с самыми разными уровнями и культурными слоями Англии. И бритты, и ирландцы, и норманны после Вильгельма Завоевателя обращаются к тому же образу. Таким образом, этот персонаж встроен в культуру Англии как некий сакральный король и хранитель страны.

3. Основная книга об Артуре

Интересно, что в дальнейшем, если посмотреть на литературу, интерес к Артуру то поднимается, то спадает. Мы можем вспомнить, с одной стороны, Теннисона, а с другой стороны — произведение Марка Твена «Янки при дворе короля Артура». На тот момент король Артур стал персонажем массовой культуры, и Марк Твен, который прекрасно знал самую грандиозную книгу, обобщающую все, что написано о короле Артуре, решил ее спародировать. Я имею в виду книгу сэра Томаса Мэлори «Смерть Артура», изданную в 1485 году первопечатником Уильямом Кекстоном и представляющую собой сбор всех сюжетов, которые только были. Томас Мэлори опирается не только на хроники Гальфрида Монмутского, а также и на рыцарские романы, в том числе Кретьена де Труа, Робера де Борона и так далее. В дальнейшем европейская традиция изображения Артура держится прежде всего на Томасе Мэлори, потому что ему удалось переплавить в котле своего самовосприятия и самосознания все сюжеты, которые были: от рождения Артура до его смерти, — и в дальнейшем все опирались именно на него.
Интересно, что, если мы рассмотрим прерафаэлитов, которые обращались к сюжетам артуровских легенд, их скорее интересовал налет печальной меланхолии, связанной с умиранием, с королем, с уходом которого заканчивается королевство. Хотя весь пафос книги Томаса Мэлори немного о другом — о том, что король уходит, но королевство остается.

4. Король Артур и массовая культура

В XX веке при всем всплеске интереса к королю Артуру и рыцарям Круглого Стола мы имеем дело с очень любопытным феноменом. Массовая культура причудливо трансформировала этот образ. На первый план выходил не сам король, а его рыцари, чьи приключения предоставляли гораздо более интересный материал. В результате, например, сюжет о Ланселоте и жене Артура Гиневре оттеснил самого короля на задний план, потому что на фоне подразумеваемой супружеской неверности Артур представлялся обманутым мужем. Однако в этом случае он не мог быть героем, и получается, что писатели ориентировались на рыцарей Круглого стола и обходили самого Артура.
Совершенно иначе подошли к этому вопросу «Инклинги» — Дж.Р.Р. Толкин, К.С. Льюис и Ч. Уильямс. Для них Артур не был и не мог быть почти комической фигурой. Напротив, в полном соответствии с сюжетом Томаса Мэлори он становился «королем, который вернется». Особенно ярко эта тема представлена, конечно, во «Властелине колец». В финальной части трилогии, которая и называется, собственно, «Возвращение короля», предстает царственный Арагорн с мечом, который откован заново. И здесь сходство с королем Артуром просто бросается в глаза.

5. Смерть короля

Гибель короля подробно описана в книге Томаса Мэлори. И это поистине душераздирающая история, поскольку причиной смерти Артура становится Мордред — по одной версии, пасынок короля, а по другой — его внебрачный сын и одновременно плод инцеста со своей сводной сестрой Моргаузой.
И вот королю Артуру накануне битвы с Мордредом является во сне погибший рыцарь, который его предупреждает о том, что эта битва не должна состояться. Артур следует этому совету, но, когда они с Мордредом готовы подписать перемирие, между войсками проползает змея, один из солдат достает оружие, чтобы ее убить, и все решают, что началась битва. В этой битве и был смертельно ранен Артур. За умирающим Артуром приплывает фея Моргана, чтобы отвезти его на остров Авалон, в иной мир. Меч Артура возвращен Владычице озера. То есть меч приходит из иного мира и уходит туда же.
На следующее утро сэр Бедивер, единственный свидетель этой финальной сцены Артура в этой жизни, узнает о том, что некий знатный рыцарь был похоронен неподалеку в часовне отшельника. Заканчивая «Плачевнейшую повесть о смерти Артура», Мэлори говорит о том, что у него нет доказательств того, умер ли Артур или был увезен в иной мир. «Но многие рассказывают, будто на его могиле его написано так: “Здесь лежит Артур, король в прошлом и король в грядущем”».