Как заключались браки на Руси

Тема свободы выбора, любви, брачного возраста и даже однополых браков в наше время как никогда актуальна. Подчас не знаешь, как сориентироваться в водовороте событий. История наших предков поможет обрести почву под ногами.

Понятия старый холостяк в давние времена не существовало. Женитьбе могли препятствовать только болезнь или обещание уйти в монастырь. Свобода выбора при вступлении в брак практически отсутствовала. Браки убегом, «самокруткой», заключенные без одобрения родителей, случались крайне редко вплоть до XX в. Распоряжаться по собственному усмотрению мог только тот, кто вступал в брак в зрелом возрасте, у кого это был второй брак или кто вовсе не имел родителей. Женщина проявлять инициативу не могла. Исключение составляли только богатые вдовы, проживающие в городе, да и то их действия подвергались неодобрению, особо негодовали женщины: ведь испокон веку предложение делал мужчина. Справедливости ради следует отметить, что в других странах существовал обычай, разрешающий в високосный год поменяться ролями, поскольку, по старинным представлениям, все, что происходило в такой год, было наоборот.

В 1288 г. шотландская королева Маргарита будто бы провела через свой парламент закон, по которому любая женщина в високосный год может сделать предложение мужчине, который ей нравится. Тот мог отказаться только в том случае, если был обручен, и другого выбора не было. Если избранник продолжал настаивать на сохранении статуса холостяка, то должен был уплатить солидный штраф. Кое-где закон переняли, но в России о нем и не слыхивали. Молодые подчинялись родительской воле. При подборе супругов старшие исходили в основном из сословных и имущественных интересов, а там «стерпится, слюбится». Дети были готовы к подобному решению своей судьбы и, несмотря на внушительное число романтических историй о разбитых сердцах в отечественной литературе, браки по родительскому расчету часто оказывались счастливыми.

Холостая жизнь, если судить по пословицам, особой прелести не представляла.

Не женат — не человек. Холостой — полчеловека. Холостому помогает боже, а женатому хозяйка поможет. И в раю жить тошно одному. Холостой — простой, женат — богат, а вдовец — что зяблец. Живешь — не с кем покалякать; помрешь — некому поплакать. Бездетный умрет, и собака не возьмет (не взвоет). Семья воюет, а одинокий горюет. Одному спать — и одеяльце не тепло.

Замужняя жизнь тоже предпочиталась девичеству.

Не та счастлива, которая у отца, а та счастлива, которая у мужа. Худ мой Устим, да лучше с ним. Худ мой мужилка, а завалюсь за него — не боюсь никого. С ним горе, а без него — вдвое. Хоть лыками сшит, да муж. За мужа завалюсь, всем насмеюсь, никого не боюсь. Побереги, бог, мужа, не возьмет нужа. Дай Бог — с кем венчаться, с тем и кончаться.

А уж коли пошла речь о пословицах, то представлен в них и весьма иронический взгляд на брак.

Был у меня муж Иван — не приведи бог и вам. Вздурился, женился, где покаялся, тут и удавился. В девках сижено — плакат; замуж хожено — выто. Женишься раз, а плачешься век. Жениться недолго, да бог накажет, долго жить прикажет.

Совершались браки и по воле высочайших особ. Цари и великие князья женили своих приближенных, сами подбирая им невест, а царицы подыскивали женихов для девушек, живущих в царицыном окружении. Устройство судеб занимало значительное место в быту самодержцев, и женская половина отдавалась этому занятию со всем пылом и рвением, присущим слабому полу, когда речь заходит о сватовстве и женитьбе.

Сватовство августейшего лица воспринималось как величайшая милость, и отказ был невозможен, даже если брак не казался желательным.

Немного о беглых свадьбах, которые случались на Руси редко. В этих «скоропетых» браках священник (разумеется, недаром) венчал пару с нарушением каких-нибудь правил — без предварительного оглашения, проверки документов; были случаи сочетания близких родственников (например, среди предков композитора Рахманинова: венчались двоюродные брат и сестра). Всегда находился «заштатный поп, известный на сто верст кругом тем, что он венчал встречного и поперечного, и притом также мало соображаясь со временем, узаконенным Церковью».

Подобные свадьбы совершались чаще по тайной любви и соглашению молодых людей, когда нет и не может быть родительского благословения: то ли из-за неравенства сословий и состояний, коварства жениха, желавшего завладеть приданым, ослушания воле родителей и пр., то ли, наоборот, по причинам согласованным (стремление скрыть беременность и пр.). Порой эти браки сопровождались различными, весьма романтическими обстоятельствами, вплоть до погони.

Самым, пожалуй, трогательным в русских свадьбах было то, что «свадебные обряды изображали вступление жениха и невесты в иную жизнь и представляли как бы торжественное возведение их в новое достоинство. Они имели подобие с возведением старинных князей в достоинство их власти, а потому жених носил название князя, а невеста — княгини», — писал Н. И. Костомаров об обычаях наших предков XVI-XVII веков. В последующие столетия эта традиция особенно не изменилась, и любой самый мелкий чиновник мог, пусть на короткий срок, ощутить себя владыкой, распоряжающимся свадебными чинами, как когда-то удельные князья распоряжались своими приближенными и податными людьми. В старые времена это были свадебные тысяцкий.

Вот как проходили старинные свадьбы. Перед поездкой в церковь жениха и невесту сажали на мех. Свахи чесали им волосы, смачивая гребень в вине или крепком меде. Затем их осыпали хмелем или зерном с деньгами, после чего зажигались богоявленской свечой брачные свечи. В церковь отвозилась своя посуда с хлебным вином, которое священник трижды давал испить жениху и невесте. На третий раз жених бросал посуду и топтал ее ногами. Затем брачные свечи слепляли и ставили в головах постели новобрачных в кадку с пшеницей. Там свечи оставались целый год.

Помещение — сенник, где надлежало спать молодым, убирался следующим образом: по стенам ставились иконы, в каждый угол втыкалась стрела, на каждую стрелу вешался соболь или куница, на лавках ставили по сосуду с медом, а сама брачная постель делалась на двадцати одном снопе.

После подачи на стол последнего блюда (жаркого) дружка относил его и калач в сенник к постели; туда же отводили и молодых. Перед входом посаженный отец давал новобрачной советы, как жить в супружестве, а уже у постели жена тысяцкого, одетая в две шубы (одна навыворот), осыпала их зерном, деньгами и хмелем, и кормила молодых на постели.

На самом свадебном пире молодым повсеместно предписывалось проявлять воздержанность в питье (сколь мудро!) и еде. Демонстрируя свое единство, они могли лишь пригубить вино из одной рюмки и попробовать один на двоих кусок пирога.

Поутру члены свадьбы являлись в сенник, стрелой поднимали одеяло и определяли непорочность новобрачной. (Если молодая не была целомудренна, то дружка, взяв стакан с дырой на дне, зажимал его пальцем и подносил матери новобрачной; когда та брала стакан, он отнимал палец, и вино вытекало, сие сопровождалось общим поруганием и насмешками).

После свахи вели молодых в баню, куда теща посылала платье зятю, а затем кормила его кашей. Во время церемоний брачного торжества жених держал невесту за руку, иначе ему предрекались неприятности и несогласия в супружестве.

Вплоть до XVIII века, т. е. до петровских нововведений старые свадебные обычаи соблюдались всеми, в том числе и высшими слоями общества. С XVIII в. народный обряд начинает вытесняться в высшем обществе общеевропейским «политесом».

Старый дореволюционный обряд состоял из трех основных циклов: предсвадебного, свадебного и послесвадебного, что было одинаково для всех сословий. При самом строгом следовании обычаям первый цикл включал сватовство, осмотр дома, девичник и мальчишник, обрядовое мытье жениха и невесты в бане (перед свадьбой). Второй цикл — сбор свадебного поезда, приезд жениха за невестой, встреча молодых в доме родителей, привоз приданого, обряды после первой брачной ночи и т. п. Центральное место занимал свадебный пир.

К третьему, заключительному, циклу относились «отводины» — визиты молодых к ближайшим родственникам.

Одинаковым практически для каждого россиянина — от великих князей до последнего подданного — был обряд венчания. В остальном же брачные обряды у каждого сословия различались. Многообразие ритуалов и суеверий делали непохожей деревенскую свадьбу на городскую, дворянскую — на купеческую и т. д. Объединяло их одно — каждый набор ритуалов был направлен на обеспечение согласия, богатства и потомства в семье.

В деревенских свадьбах венчанию в церкви отводилась промежуточная роль, и многие ритуалы напоминали языческие. Свадебное время считалось благоприятным для разгула нечистой силы, и в средние века даже имелся специальный свадебный чин для борьбы с нею — ясельничий.

Даже в начале нашего столетия принимались всевозможные меры во избежание порчи. Невесте и жениху втыкали в одежду булавки против сглаза или вкладывали головку лука, чеснока или колокольчик, все гости и поезжане подпоясывались вязаным пояском с множеством узелков. В косяк дома, где проходил свадебный пир, вбивали крест-накрест два гвоздя. Сваха с рябиновой веткой в руках обходила кругом дом и кровать, где постилалось брачное ложе.

При одевании невесты какая-нибудь удачливая в замужестве женщина должна вдеть ей серьги на счастье. Булавочку из убора невесты подруги подбирают себе на счастье и скорое замужество.

Перед приходом молодых от венца, снаружи кладут на порог незапертые замки, а когда молодые их перешагнут — защелкивают. То же делают и при первом приезде жениха к невесте, чтобы была успешнее свадьба.