Панацея, которой нет
В израильских и международных СМИ появилось сообщение о том, что израильским медикам удалось создать некую комбинацию из двух лекарств, которая способна излечивать от рака. Эта информация вселила надежду в онкологических больных в Израиле и во всем мире.
Тысячи больных раком израильтян обращаются в эти дни в больницы и поликлиники страны с требованием немедленно выписать им «чудесный коктейль». Однако, как выяснилось, реальная ситуация весьма далека от той, которую описывали СМИ.
— Вернувшись домой, я был поражен ажиотажем, вызванным моим докладом на международной конференции в Чикаго. Я говорил, что в лечении рака мы решили сделать ставку на воздействие на иммунную систему организма, — рассказывает глава онкологического отделения тель-авивской больницы «Ихилов», один из создателей «коктейля» проф. Моше Инбар. — Начатое нами в рамках этого подхода испытание комбинации двух препаратов действительно дало обнадеживающие результаты, но, к сожалению, журналисты в своих публикациях сильно исказили реальность. В результате у людей возникло ощущение, что достаточно принять этот коктейль, и они излечатся от любого вида рака. Это в чистом виде спекуляция, причем, как выяснилось, опасная. Во-первых, речь идет только об одном виде рака — меланоме, которым сегодня в Израиле страдают 200 тысяч пациентов. Во-вторых, мы говорим лишь о том, что предложенный нами метод лечения может продлить жизнь этим больным, но никогда не утверждали, что он может привести к полному исцелению. В-третьих, что касается всех остальных видов раковых заболеваний — рака легких, прямой кишки, груди и т.д., — эти испытания находятся на самой начальной стадии и говорить о каких-то результатах пока рано, хотя на этой стадии какие-то улучшения отмечены лишь в состоянии 20% участников эксперимента, да и то, повторю, неизвестно, сколько времени эти улучшения продлятся.
Профессор Инбар говорит, что сейчас его и его коллег атакуют сотни больных людей и их родственников с требованием назначить им новые препараты, но при этом большинство не знает о том, какие деньги придется за это выложить. Между тем, курс лечения состоит из одноразового приема лекарства, стоимость которого составляет 250 тысяч шекелей, а затем каждые три недели следует принимать препарат, одна порция которого стоит 50 тысяч шекелей. Минздрав Израиля согласился субсидировать эти препараты для больных меланомой, таким образом, препарат обходится им «всего» в несколько тысяч шекелей. Но те, кто страдает другими видами рака, должны платить за эти лекарства полную цену. Разумеется, есть семьи, которые готовы ради выздоровления своих близких выложить такие деньги, — продолжает проф. Инбар. — Но зачем, если нет никаких доказательств того, что это им действительно поможет?! Окончательно весь тот вред, который нанесли недобросовестные публикации о нашем открытии, я осознал совсем недавно. По дороге на работу я, как обычно, слушал радио и услышал, как девушка в прямом эфире обратилась к радиослушателям с просьбой собрать для нее 2 млн. шекелей на «иммунологическое лекарство», которое спасет ей жизнь. Дальше выяснилось, что девушка страдает раком груди. Разумеется, она не могла знать, что мы уже опробовали наш метод на 40 пациентках, у которых был обнаружен рак груди, и ни в одном, увы, из случаев не добились успеха.
— Но некоторые люди говорят, что узнали об открытии спасительного лекарства от своего семейного врача или даже онколога больничной кассы…
— Если врач в самом деле сказал им что-то подобное, он не заслуживает звания врача. Но лично я в этом сомневаюсь. По своему личному опыту я знаю, что раковые больные и их родственники нередко слышат не то, что им говорят врачи, а то, что они хотят услышать. А дальше начинается свободная интерпретация, сопровождаемая нередко самыми фантастическими домыслами. Их нельзя винить — эти люди хватаются за любую соломинку, но, к сожалению, после недавних публикаций мы просто не справляемся с тем потоком людей, которые обращаются к нам с просьбой прописать им лекарство. При этом они сами не понимают, о чем просят. Нередко они настолько настойчивы, что мы вынуждены им уступить, и тогда они попросту зря тратят деньги.
Автору этих строк удалось поговорить с одним из участников экспериментов по апробированию новых лекарств, 59-летним К. Врачи обнаружили у него меланому полтора года назад, и К. решил принять участие в экспериментах после того как все остальные методы были опробованы и не дали результата.
— Терять мне было уже нечего, врачи честно признались, что большего они сделать не могут, — рассказывает К. — Но сразу после начала нового курса лечения выяснилось, что он сопровождается массой сопутствующих, крайне неприятных эффектов. В какой-то момент я стал чувствовать себя даже хуже, чем раньше. Анализы ухудшились. У меня, как говорят в таких случаях, стала «лететь» печень, началась диарея… Медики заговорили о том, что участие в экспериментах лишь усугубляет мое состояние, поэтому меня следует вывести из опытной группы. Но, повторю, мне терять было нечего, и поэтому я настоял на том, чтобы курс продолжался. На четвертый месяц наступил перелом, анализы начали входить в норму. Сейчас я прекрасно себя чувствую, врачи говорят, что опухоль отступила, хотя никто не гарантирует, что через несколько лет она не вернется. Но я видел, сколько людей вынуждены были сойти с дистанции, прекратить участие в опытах, так как оказались не в состоянии выдержать те самые побочные эффекты.
— Эксперименты с применением сочетания двух лекарственных препаратов проводятся сегодня в трех больницах — «Ихилов», Шиба" и, с недавнего времени, в «Адассе», — сухо, как и положено ученому говорит глава онкологического отделения больницы «Шиба» д-р Раанан Бергер. — Курс сопровождается крайне тяжелыми побочными эффектами, в результате чего многие участники экспериментов отсеиваются. Мы начали пробовать эти препараты на больных другими видами рака, но в этих случаях пока рано говорить о результатах. Наблюдается огромный наплыв больных, верящих, что если сегодня они примут лекарства, то завтра будут здоровы. Это ложь. И эта ложь была инспирирована вами, господа журналисты!
Далее д-р Бергер разъясняет, в чем именно заключалась ошибка журналистов в подаче сообщения об открытии израильских онкологов.
— Предложение перейти при лечении рака от принятых методов к лекарственной, а точнее, иммунной терапии, это, безусловно, прорыв, — говорит он. — Это означает, что мы вступаем в новую эпоху борьбы с онкологическими заболеваниями. Но от этого прорыва до создания лекарства, полностью излечивающего от рака, а тем более, от всех его видов, дистанция огромного размера. И это ни в коем случае не означает, что уже завтра, в крайнем случае послезавтра, медицина откажется от таких методов борьбы с раком, как химиотерапия, радиотерапия и хирургическое вмешательство. А ведь именно это и следовало из публикаций в печатных СМИ и в Интернете. Вынужден разочаровать вас еще больше: эффективность нового метода лечения меланомы тоже весьма ограничена. Во-первых, для участия в экспериментах отбираются только относительно не старые пациенты и только те, болезнь которых не успела зайти слишком далеко. Все остальные желающие принять участие в эксперименте — а это свыше 20% записавшихся — отсеиваются. Затем люди отсеиваются в ходе самого курса лечения, да и среди тех, кто остался успех, увы, далеко не стопроцентный. На самом деле реально оценить эффективность нового «коктейля» можно будет только через несколько лет.
Когда д-р Бергер объяснял все это, на память мне пришли давние стихи Александра Грича:
И вспомнилось давнее дело:
Как сам я и молод, и лих
Писал об онкологах смело,
Борьбе героической их…
…А после и началось то, что
Зовется «читательский суд»,
Та самая главная почта,
Которую авторы ждут…
Лирический герой этой баллады в финале с горечью осознает, что у него не было права вселять в людей ложные надежды, мучается от того, что бессилен чем-то помочь им, и приходит к выводу, что его бравурный очерк об успехах советской онкологии был проявлением журналистской безответственности.
История с публикациями о «чудесном лекарстве от рака», думается, должна еще раз напомнить журналистам о том, какой высокой может быть цена передергивания фактов и погони за ложной сенсацией. Мне же остается констатировать, что панацеи от рака пока нет, и когда она будет создана, неизвестно. И все же какие-то шаги в этом направлении уже сделаны, и сделаны именно в Израиле. Так что давайте дадим врачам и фармакологам спокойно работать.
Тысячи больных раком израильтян обращаются в эти дни в больницы и поликлиники страны с требованием немедленно выписать им «чудесный коктейль». Однако, как выяснилось, реальная ситуация весьма далека от той, которую описывали СМИ.
— Вернувшись домой, я был поражен ажиотажем, вызванным моим докладом на международной конференции в Чикаго. Я говорил, что в лечении рака мы решили сделать ставку на воздействие на иммунную систему организма, — рассказывает глава онкологического отделения тель-авивской больницы «Ихилов», один из создателей «коктейля» проф. Моше Инбар. — Начатое нами в рамках этого подхода испытание комбинации двух препаратов действительно дало обнадеживающие результаты, но, к сожалению, журналисты в своих публикациях сильно исказили реальность. В результате у людей возникло ощущение, что достаточно принять этот коктейль, и они излечатся от любого вида рака. Это в чистом виде спекуляция, причем, как выяснилось, опасная. Во-первых, речь идет только об одном виде рака — меланоме, которым сегодня в Израиле страдают 200 тысяч пациентов. Во-вторых, мы говорим лишь о том, что предложенный нами метод лечения может продлить жизнь этим больным, но никогда не утверждали, что он может привести к полному исцелению. В-третьих, что касается всех остальных видов раковых заболеваний — рака легких, прямой кишки, груди и т.д., — эти испытания находятся на самой начальной стадии и говорить о каких-то результатах пока рано, хотя на этой стадии какие-то улучшения отмечены лишь в состоянии 20% участников эксперимента, да и то, повторю, неизвестно, сколько времени эти улучшения продлятся.
Профессор Инбар говорит, что сейчас его и его коллег атакуют сотни больных людей и их родственников с требованием назначить им новые препараты, но при этом большинство не знает о том, какие деньги придется за это выложить. Между тем, курс лечения состоит из одноразового приема лекарства, стоимость которого составляет 250 тысяч шекелей, а затем каждые три недели следует принимать препарат, одна порция которого стоит 50 тысяч шекелей. Минздрав Израиля согласился субсидировать эти препараты для больных меланомой, таким образом, препарат обходится им «всего» в несколько тысяч шекелей. Но те, кто страдает другими видами рака, должны платить за эти лекарства полную цену. Разумеется, есть семьи, которые готовы ради выздоровления своих близких выложить такие деньги, — продолжает проф. Инбар. — Но зачем, если нет никаких доказательств того, что это им действительно поможет?! Окончательно весь тот вред, который нанесли недобросовестные публикации о нашем открытии, я осознал совсем недавно. По дороге на работу я, как обычно, слушал радио и услышал, как девушка в прямом эфире обратилась к радиослушателям с просьбой собрать для нее 2 млн. шекелей на «иммунологическое лекарство», которое спасет ей жизнь. Дальше выяснилось, что девушка страдает раком груди. Разумеется, она не могла знать, что мы уже опробовали наш метод на 40 пациентках, у которых был обнаружен рак груди, и ни в одном, увы, из случаев не добились успеха.
— Но некоторые люди говорят, что узнали об открытии спасительного лекарства от своего семейного врача или даже онколога больничной кассы…
— Если врач в самом деле сказал им что-то подобное, он не заслуживает звания врача. Но лично я в этом сомневаюсь. По своему личному опыту я знаю, что раковые больные и их родственники нередко слышат не то, что им говорят врачи, а то, что они хотят услышать. А дальше начинается свободная интерпретация, сопровождаемая нередко самыми фантастическими домыслами. Их нельзя винить — эти люди хватаются за любую соломинку, но, к сожалению, после недавних публикаций мы просто не справляемся с тем потоком людей, которые обращаются к нам с просьбой прописать им лекарство. При этом они сами не понимают, о чем просят. Нередко они настолько настойчивы, что мы вынуждены им уступить, и тогда они попросту зря тратят деньги.
Автору этих строк удалось поговорить с одним из участников экспериментов по апробированию новых лекарств, 59-летним К. Врачи обнаружили у него меланому полтора года назад, и К. решил принять участие в экспериментах после того как все остальные методы были опробованы и не дали результата.
— Терять мне было уже нечего, врачи честно признались, что большего они сделать не могут, — рассказывает К. — Но сразу после начала нового курса лечения выяснилось, что он сопровождается массой сопутствующих, крайне неприятных эффектов. В какой-то момент я стал чувствовать себя даже хуже, чем раньше. Анализы ухудшились. У меня, как говорят в таких случаях, стала «лететь» печень, началась диарея… Медики заговорили о том, что участие в экспериментах лишь усугубляет мое состояние, поэтому меня следует вывести из опытной группы. Но, повторю, мне терять было нечего, и поэтому я настоял на том, чтобы курс продолжался. На четвертый месяц наступил перелом, анализы начали входить в норму. Сейчас я прекрасно себя чувствую, врачи говорят, что опухоль отступила, хотя никто не гарантирует, что через несколько лет она не вернется. Но я видел, сколько людей вынуждены были сойти с дистанции, прекратить участие в опытах, так как оказались не в состоянии выдержать те самые побочные эффекты.
— Эксперименты с применением сочетания двух лекарственных препаратов проводятся сегодня в трех больницах — «Ихилов», Шиба" и, с недавнего времени, в «Адассе», — сухо, как и положено ученому говорит глава онкологического отделения больницы «Шиба» д-р Раанан Бергер. — Курс сопровождается крайне тяжелыми побочными эффектами, в результате чего многие участники экспериментов отсеиваются. Мы начали пробовать эти препараты на больных другими видами рака, но в этих случаях пока рано говорить о результатах. Наблюдается огромный наплыв больных, верящих, что если сегодня они примут лекарства, то завтра будут здоровы. Это ложь. И эта ложь была инспирирована вами, господа журналисты!
Далее д-р Бергер разъясняет, в чем именно заключалась ошибка журналистов в подаче сообщения об открытии израильских онкологов.
— Предложение перейти при лечении рака от принятых методов к лекарственной, а точнее, иммунной терапии, это, безусловно, прорыв, — говорит он. — Это означает, что мы вступаем в новую эпоху борьбы с онкологическими заболеваниями. Но от этого прорыва до создания лекарства, полностью излечивающего от рака, а тем более, от всех его видов, дистанция огромного размера. И это ни в коем случае не означает, что уже завтра, в крайнем случае послезавтра, медицина откажется от таких методов борьбы с раком, как химиотерапия, радиотерапия и хирургическое вмешательство. А ведь именно это и следовало из публикаций в печатных СМИ и в Интернете. Вынужден разочаровать вас еще больше: эффективность нового метода лечения меланомы тоже весьма ограничена. Во-первых, для участия в экспериментах отбираются только относительно не старые пациенты и только те, болезнь которых не успела зайти слишком далеко. Все остальные желающие принять участие в эксперименте — а это свыше 20% записавшихся — отсеиваются. Затем люди отсеиваются в ходе самого курса лечения, да и среди тех, кто остался успех, увы, далеко не стопроцентный. На самом деле реально оценить эффективность нового «коктейля» можно будет только через несколько лет.
Когда д-р Бергер объяснял все это, на память мне пришли давние стихи Александра Грича:
И вспомнилось давнее дело:
Как сам я и молод, и лих
Писал об онкологах смело,
Борьбе героической их…
…А после и началось то, что
Зовется «читательский суд»,
Та самая главная почта,
Которую авторы ждут…
Лирический герой этой баллады в финале с горечью осознает, что у него не было права вселять в людей ложные надежды, мучается от того, что бессилен чем-то помочь им, и приходит к выводу, что его бравурный очерк об успехах советской онкологии был проявлением журналистской безответственности.
История с публикациями о «чудесном лекарстве от рака», думается, должна еще раз напомнить журналистам о том, какой высокой может быть цена передергивания фактов и погони за ложной сенсацией. Мне же остается констатировать, что панацеи от рака пока нет, и когда она будет создана, неизвестно. И все же какие-то шаги в этом направлении уже сделаны, и сделаны именно в Израиле. Так что давайте дадим врачам и фармакологам спокойно работать.
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
0
Глобального прорыва не получилось
- ↓
0
Чтоб найти панацею, нужно знать причину…
- ↓
