Экспорт стариков - бизнес будущего

Представления о будущем городов сегодня строятся на технологических прогнозах: мы научимся печатать дома на 3D-принтерах или даже выращивать их, суперскоростной транспорт превратит весь мир в одну глобальную деревню, коммуникации уничтожат само понятие города – работать и жить можно будет где угодно.

Но мало кто задумывается о том, какими будут жители этих городов. А между тем человечество меняется, и довольно быстро. Старение населения ускоряется: в 2050 году впервые число людей старше 60 лет превысит число детей до 15 лет. Это многое изменит в жизни городов будущего.
О том, какими будут города пожилых и города для пожилых, я поговорил с архитектором Матиасом Холвичем, который когда-то работал в знаменитом роттердамском бюро OMA, а позже открыл собственную архитектурную и дизайнерскую фирму HWKN в Нью-Йорке. Холвич брался за самые разные проекты, от театра в фавелах Рио-де-Жанейро до перестройки центра одного из древнейших европейских городов – Дессау. Но больше всего его сейчас интересует жизнь пожилых в новую эпоху и идея сознательного старения. Матиас призывает всех уже сейчас задуматься над поздними годами своей жизни и объясняет, какие изменения должны произойти в экономике и в городской среде, чтобы старение не легло на мир тяжким бременем.
– Как вы пришли к мысли исследовать старение?
– Это случилось четыре года назад, когда мне исполнилось 39. Я посмотрел на статистику и понял, что меня можно считать средним немцем, – прожил пятьдесят процентов моей ожидаемой продолжительности жизни. Я официально стал старым. Я начал выяснять, что же это значит – вступить во вторую половину жизни. Мы так много знаем о первой ее половине, правда? Мы растем, нам помогают родители, мы получаем образование, начинаем работать, зарабатывать, делать карьеру. Но мало что известно о второй половине, кажется, она состоит из туманных надежд. Мы все надеемся, что когда окажемся там, то будем здоровы и никогда не умрем. Я осознал, что, помимо финансовых вопросов, люди абсолютно ничего не планируют на свою старость, просто плывут по течению.
Я же уверен, что мы должны обдумывать старость и воспринимать ее так же, как поездки по миру: мы ищем самые интересные места, мы обращаем внимание на уровень комфорта и на предлагаемые услуги, проверяем, нужна ли виза. Мы подбираем варианты отдыха так, чтобы они были созвучны нашим желаниям. Вы же не хотите приехать куда-то без денег, не зная языка, и застрять в гостинице, которая вам не нравится и где кормят неизвестно чем? Старение то же самое. Путешествия люди обычно планируют тщательно, но так же надо относиться и ко всей своей жизни: исследовать, что случится, когда вам будет шестьдесят, когда вам будет семьдесят, восемьдесят и так далее.
Например, я выяснил, что 60 процентов людей старше 74 лет в западных странах утрачивают способность водить машину. Поэтому мне стоит учесть, что у меня в этом возрасте не будет машины, я должен спланировать жизнь без автомобиля. Все это реально меняет сознание. Нужно перестать относиться к себе как к жертве – мы должны быть активными архитекторами собственного будущего.
– Интересная метафора – путешествие. Какие возможности для планирования такого путешествия есть в ваших проектах для пожилых?
– Что мне очень нравится – это целое море возможностей для развития услуг и самообслуживания. Да, сегодня много чего предлагается для пожилых людей, но из всего этого не складывается достойная человеческая среда проживания. Суть нашей идеи – создать социальный механизм, позволяющий нам, когда мы станем старше, строить сети, сообщества взаимопомощи. Прежде всего нужно разрабатывать среду обитания в расчете на разные поколения и давать людям место и время для ненавязчивого, позитивного общения. Только тогда могут появиться социальные связи, скрепы. Мы хотим создать сообщество, где каждый готов потратить немного времени и усилий на соседей и друзей, понимая, что когда-нибудь потом, если с ним что-то случится, кто-то поможет и ему. Сегодня услуги сиделки стоят ужасно дорого. Но ведь никто не хочет, чтобы за ним ухаживала сиделка. Люди хотят быть способны обслуживать себя сами или чтобы им помогал человек, с которым им комфортно. Это стремление может стать драйвером для сообщества взаимопомощи.
Во-вторых, посмотрите, что происходит сейчас в плане совместного пользования имуществом: Airbnb, Buzzcar и так далее. Мы живем во все более коллективной среде. Это прототип нового образа жизни, при котором коллективное возрождается с новой силой, но иначе, чем раньше. В этом мире собственность все еще важна, но важна и способность отдавать, обмениваться и обогащать с ее помощью жизнь людей.
– Может, у нас с вами получится стать пожилыми людьми нового типа, которые горячо поддержат эту идею. Но пока что старики очень полагаются на правительство и государственную поддержку (особенно в России; может быть, в Европе или США в меньшей степени). Хотя обычно эта поддержка ограничена или ее вовсе нет. Вы же предлагаете полагаться лишь на самих себя. Думаете, в будущем помощь государства сойдет на нет?
– Сегодня многие люди полагаются на государство, но они также видят, что у него кончаются деньги. Поэтому все меньше и меньше людей ждут от властей реальной помощи. Не знаю, как обстоит дело в России, но в Америке, мы проводили исследования, половина людей попадают в дома престарелых не по медицинским, а по социальным соображениям. Если бы они жили в среде с более здоровыми социальными связями, где люди помогают друг другу в мелочах, хотя бы приглядывают друг за другом, то число обитателей домов престарелых снизилось бы на 50 процентов. А ведь пребывание одного человека там обходится правительству в пять тысяч долларов в месяц. Государство сэкономило бы массу денег, а пожилые люди были бы счастливее. Я лично никогда в жизни не встречал человека, которому нравится в доме престарелых, и если бы мы могли этого избежать, это многое бы изменило для всех нас.
– Но государство где-нибудь помогает вам в ваших проектах или это только частная инициатива?
– Инициатива сначала исходила от меня, теперь в продумывание и проработку сценариев для таких проектов вовлечены многие архитекторы. Один из этих сценариев касается девелоперов, другие – скорее идеи нашей собственной будущей жизни. Проще всего добиться серьезных перемен – это сесть и обсудить свою старость с тремя лучшими друзьями: «А что с нами будет в семьдесят лет? Давайте объединим силы, найдем место, где мы будем жить рядом, в идеале в одной квартире или в одном доме». Наше проживание в доме престарелых обойдется в 20 тысяч долларов в месяц. Если мы четверо купим квартиру и наймем нянечку за пять тысяч долларов в месяц, это будет в четыре раза дешевле, но у нас будет дом, который нам нравится, и индивидуальная забота.
– Вы предлагаете людям взять на себя ответственность и самим строить свое будущее. Но мне кажется, сейчас изменилось отношение к пожилым людям. Несколько столетий назад их жизненный опыт, знания и мудрость высоко ценились и были полезны для общества, но сейчас в них больше не нуждаются. Теперь все знания мира доступны на ноутбуке или смартфоне.
– Да, это во многом правда. Все знания, необходимые, чтобы действовать в нашем напряженном мире, можно найти в интернете. Но есть такая вещь, как жизненный опыт, он по-прежнему важен, и через интернет его не получишь. Вообще, здесь много чего приходит на ум. К примеру, слова «пожилые» или «старики».
Нам нужно перестать говорить «я еще недостаточно стар». Мы избегаем разговора о терминологии, но сейчас «старый» – одно из главных дискриминирующих слов в нашем обществе.
Второе, нужно внушить каждому, что возрастная дискриминация – это дискриминация нас самих в будущем. С этим нам как обществу нужно бороться.
– Может быть, через пятьдесят или сто лет не будет никакого эйджизма. Но сегодня мы обращаемся с пожилыми людьми очень странным образом, зачастую дома престарелых находятся за городом. Как будто пожилых людей отправляют в резервацию, потому что им не хватает резвости, чтобы жить в большом городе. Можно ли и здесь что-то сделать?
– Интересно, что когда людям исполняется сорок, пятьдесят или семьдесят лет, их общие интересы не меняются. Вспомните себя – что вам нравилось десять лет назад и что нравится сейчас. Что-то меняется, но, например, я никогда не полюблю сады и уход за ними, я точно никогда не полюблю готовить. Ни через десять, ни через двадцать, ни через тридцать лет. Вот почему я не верю, что для стареющего населения нужны какие-то особые зоны. Нам нужно создавать места для людей старшего возраста везде, где они хотят жить. Одни хотят жить в городе, другие в пригороде, третьи на побережье моря. Статистика показывает, что пожилые люди хотят жить ближе к родным, и это единственная постоянная величина, которую мы нашли в массе этих данных. Близость детей и внуков помогает чувствовать защищенность, люди понимают, что, если им понадобится помощь, кто-то поможет. Это единственное, что надо держать в уме, работая над проектами для пожилых.
– Но тогда явно есть потребность в перестройке городов, чтобы они стали более уютными для пожилых людей. Есть ли у вас понимание, как это можно сделать, какие проблемы нужно решить?
– Думаю, мы все эти проблемы знаем. По существу, это вопрос доступности. Старые люди сталкиваются с множеством физиологических трудностей, одни ездят на колясках, другим трудно ходить. Каким должно быть городское пространство, чтобы они смогли добраться, куда им захочется? Еще один вопрос: магазины, аптеки, разные бытовые услуги в идеале должны находиться на расстоянии пешей доступности. И еще один: новые виды транспорта – это фантастика, но они должны быть доступны. Не нужно придумывать что-то особенное для пожилых людей. Чтобы избежать сегрегации, нужно адаптировать то, что у нас уже есть.
Прелесть в том, что с помощью технологий мы можем вдохнуть новую эффективность в уже имеющуюся инфраструктуру. Почему Wal-Mart пришлось выйти за пределы городов? Потому что это был единственный способ обеспечить настолько эффективную дистрибуцию. Но теперь их крупнейший конкурент – Amazon, который индивидуализировал дистрибуцию. И не то чтобы это было идеальное решение, когда все нужные товары доставляются домой, в место потребления. Вообще-то хорошо, когда люди выходят из дома, знакомятся с другими людьми, общаются. Но все же мы идем к будущему, в котором технология придаст индивиду новые силы и обеспечит ему большее богатство сервиса, где бы он ни находился.
– Обычно мы считаем пожилых людей консервативными, что мешает им принять новые технологии. Многие практически не умеют пользоваться мобильными телефонами и совсем не умеют интернетом. С другой стороны, идет быстрая технологическая революция, которая приносит нам, например, автономные машины и «умные» дома. Сможем ли мы ими пользоваться, когда совсем постареем?
– В Германии есть интересное исследование под названием Sinus-Milieus, это анализ разных стилей жизни в зависимости от возраста и дохода. Оно показывает, что не все люди традиционалисты, которым трудно адаптироваться к новым технологиям. И в пожилом возрасте находятся энтузиасты, которые начинают пользоваться айфонами и другими гаджетами. Все зависит от стиля жизни и личности.
Но нужно признать, что сейчас происходит один из крупнейших технологических сдвигов в истории, так что, увы, люди, которым не будет облегчен доступ к этим технологиям сейчас, не смогут к ним адаптироваться в будущем. Нужно постараться помочь им в этот переходный момент. Возможно, дешевле отправить специалиста домой к пожилому человеку, наладить ему компьютер, помочь организовать жизнь, чем переводить этого человека в дом престарелых. Нужно понять, в чем нуждаются люди в этих переходных зонах, и найти способ поддержать их. Да и технологии сегодня, скажем прямо, не достигли вершины эволюции. Я надеюсь, что когда-нибудь Siri будет работать так хорошо, что разговор с ней не будет отличаться от разговора с обычным человеком. Она сможет сказать: «Кажется, у нас закончилось молоко, закажу-ка я пару бутылок. И кое-что еще нам надо купить». Диалог с гаджетом потом преобразуется в предоставление услуг.
– То есть скорее дело в интерфейсе?
– Да, в интерфейсе. Несколько лет назад мы пользовались dial-up интернетом и настольными ПК, потом появились Wi-Fi и лэптопы, потом 3G и мобильные телефоны, потом планшеты. Кто знает, как мы будем взаимодействовать с техникой через десять лет? Будем надеяться, что большинство этих инноваций окажутся полезными не только для людей хорошо видящих и хорошо слышащих. Сегодня нас ограничивает интерфейс. Хотя есть и другой барьер – цена. Думаю, и государству стоит о многом поразмыслить. Сегодня оно платит 200 долларов в сутки лишь за то, чтобы человек мог поспать и получить кое-какую помощь в довольно жуткой обстановке. Если можно будет обеспечить пожилому человеку некие важные сервисы или технологические решения на 200 долларов в месяц, это многое изменит.
– Сегодня проблема стареющего населения – это по большей части проблема развитых стран. В Индии и Китае в этом смысле все выглядит иначе.
– Ну, Китай скоро наткнется на Великую стену. Китайские власти это знают и пытаются сделать все, чтобы этого избежать. Это все еще очень молодая страна, но они много лет проводят политику «одна семья – один ребенок». В результате там рождается недостаточно людей для так быстро стареющего общества. Другой пример, он вообще-то даже страшнее – Южная Корея, где сейчас 8% населения старше 65 лет, и 30% из них находятся за чертой бедности. В 2050 году уже 30% жителей страны будут старше 65 лет, и ожидается, что 60% из них окажутся за чертой бедности. Это один из результатов исследования, которое мы провели два года назад.
В общем, некоторые страны сильно пострадают от старения. Им нужно изо всех сил работать и богатеть, чтобы хватило на поддержку пожилого населения в будущем.
В Индии другая картина, там все еще вполне здоровый рост. У Германии, Франции и некоторых других европейских стран сейчас проблема – очень много пожилых людей. Но через двадцать лет, когда эти старики покинут наш мир, все изменится. Да, там будет нехватка рабочих рук, но с этим они справятся. Хотя впереди у этих стран сложные десятилетия. А в Америке, как ни удивительно, дела идут лучше всего. Это единственная страна на планете, в которой имеет место и очень здоровый миграционный приток, и рост населения, причем не чрезмерный, все сбалансировано. В экономическом смысле США справятся лучше всего.
– Тогда давайте поговорим о Майами, куда стали переезжать на пенсию многие пожилые люди. Как думаете, может эта модель стать решением для стареющей страны?
– В Америке для этого достаточно финансовых возможностей. Если взять Майами, вообще Флориду с ее хорошим климатом, где недвижимость стоит разумных денег, люди и так уже много лет переезжают туда, желая провести там старость. Но вот о чем никто не думает: пенсия начинается с удовольствий и отдыха, но потом жизнь усложняется. Тогда большинство людей, наоборот, уезжают из Флориды туда, где они родились или где живут их дети. Это практически отпуск на несколько лет, каникулы, когда люди занимаются тем, о чем всегда мечтали. Но это нельзя назвать правильным решением для здорового старения. Думаю, это лишь приятный способ провести часть своей жизни.
– Но все же это повод подумать о пожилых людях в маркетинговом смысле как о целевой аудитории?
– Ну, если хотите, есть такая очень спорная идея: чтобы пожилые люди переезжали в дома престарелых в других странах. Я сейчас пытаюсь понять, действительно ли из этого складывается полноценный тренд (и похоже, что да). Я видел такое в Германии: люди переезжают в Польшу, потому что там гораздо дешевле жить и качество сервиса лучше. Практически экспорт стариков. Я еще не понимаю, как к этому относиться, но это будет очень интересный тренд.
– То есть будут не только города стариков, но и страны стариков.
– Да! И это возможность. Туризм очень уравнивает в экономическом отношении. Некоторые страны, не имея природных ресурсов, начали предлагать туристические услуги и добились приличного в этих условиях дохода. Если теперь более бедные страны привлекут к себе образованных медицинских работников и выстроят качественные услуги для пожилых, это может стать новой движущей силой их экономики.
– Продолжительность жизни растет, люди стали вступать в брак позже и заводить детей в более позднем возрасте, после тридцати и даже сорока лет. Не стоит ли ожидать, что многие будут активно работать до восьмидесяти лет и даже позже?
– Да, на Западе ожидаемая продолжительность жизни была когда-то на уровне 60–65 лет. Сегодня в Германии это 78 лет для мужчин и 82 года для женщин. Но период, когда людям реально нужна постоянная медицинская помощь, при этом даже сократился. Раньше он в среднем составлял около трех лет, теперь около двух. Это прекрасное достижение! Но все же надо о многом подумать. В частности, о пенсии. Пенсии придумали, потому что люди занимались тяжелым физическим трудом и к шестидесяти годам организм изнашивался. В шестьдесят пять лет они могли выйти на пенсию, в шестьдесят восемь умирали. И вот на эти три года с них снимали трудовое бремя.
Сейчас люди по-прежнему уходят на пенсию в шестьдесят пять лет, но живут, не работая, до восьмидесяти пяти. Для некоторых это здорово, они находят себе хорошее занятие в это время, но многие не знают, чем заняться.
Мне кажется, было бы неплохо отказаться от идеи о жизни на пенсии и вместо этого найти способ заниматься тем, что вам нравится, в пожилом возрасте. И вообще, если посмотреть на долгожителей, они не перестают работать до самого конца, им удается адаптировать рабочий процесс к своему возрасту.
– То есть каждому нужна цель. И так мы возвращаемся к мысли, что нужно пересмотреть саму концепцию старения.
– Точно! Целью может быть волонтерская работа, забота о внуках, да что угодно. Работа? А что такое работа? Она дает цель и смысл, в некоторых случаях приносит деньги, но не обязательно. Да, это открытый вопрос, но в любом случае люди нуждаются в цели и в смысле жизни.
– А вы можете привести какие-то примеры того, как страны приходят к пониманию этой ситуации и пытаются ее изменить?
– Да, главная перемена – это осознание, что в финансовом смысле очень тяжело обслуживать стареющее население. Нужны корректировки по части пенсионного возраста, социальных услуг и так далее. Я сейчас живу в США и вижу, как обостряется понимание, что перемены нужны. Но люди видят, насколько это огромные перемены, и что их очень трудно запустить. В других странах, например в Германии, это осознание есть уже давно. В Японии, где находится передний фронт исследований долголетия и старения, оно пришло уже много десятилетий назад, и с тех пор они ищут решения. Везде все по-разному. Даже в Америке каждый штат действует по-своему.
– Изменение отношения к возрасту и старению, наверное, займет массу времени. Как думаете, наше поколение уже будет жить в новом мире, где нет «пожилых» людей, а есть люди «более старшего возраста»? Или переход будет более долгим?
– По крайней мере в Америке бэби-бумеры, которые уже скоро начнут выходить на пенсию, полностью изменят наши взгляды на старение. Они и так уже во многом изменили общество и будут менять его дальше. Речь идет о смене парадигмы, эти перемены в сознании должны быть очень глубокими и мощными. И вот что я могу сказать: если вы хотите добиться какого-то успеха в этом деле, начните с того, чем вы занимаетесь в своей профессиональной жизни. Так у вас будет больше всего шансов что-то изменить. Ведь вы же не хотите закончить жизнь в сожалениях о том, что чего-то когда-то не предприняли? Мы должны сами помочь себе.